Стремление людей увеличить скорость транспорта (конечно, и
другие его показатели, но прежде всего скорость) ускоряло и смену событий в
истории его развития. Сначала их разделяли столетия, потом десятки лет.
Теперь уже каждый год знаменуется событием, а то и несколькими. Если для
тысячелетий нам хватило одной главы, то во вторую едва укладываются сведения
о технических достижениях за полтора-два десятка лет.
Зарегистрировано 416 претендентов на почетный титул
«изобретателя автомобиля». По всему видно, назревали решающие события.
Нынешние ученые и конструкторы, когда им нужно прогнозировать развитие в
своей области, непременно проводят патентный поиск: изобилие заявок на
определенную тему свидетельствует о наиболее вероятном направлении развития.
Из 416 изобретателей наиболее заметный след в истории
создания автомобиля оставили не более пяти.
Зигфрид Маркус (1831 —1898) был чиновником, инженерных
знаний ему не хватало. Его «безлошадная повозка» оказалась неспособной ездить
без помощи лошади. Однако должна же была родина Маркуса, империя
Австро-Венгрия, как и другие страны, иметь «своего» изобретателя автомобиля!
И вот сочинили миф о замечательных качествах повозки Маркуса. Ее (точнее, ее
копию, изготовленную в 1949 году) можно видеть в Техническом музее в Вене.
Перед ней — табличка с надписью:
ПОВОЗКА МАРКУСА
(1875).
2-цилиндровый,
лежачий четырехтактный
бензиновый
двигатель, 3Д л. с. Готова к действию
Доказано, что последняя фраза — выдумка. Справедливости
ради, надо все же сказать, что вторая повозка Маркуса, созданная им в 1887
году, кое-как действовала и что Маркус предложил интересные решения отдельных
механизмов машины, например — карбюратора.
В городе Рочестере (США) жил другой изобретатель — Джордж Селден
(1846—1932). Он тоже был чиновником, нотариусом, и его самоходный экипаж тоже
никто не видел действующим. Но Селден, хорошо знакомый с законами, еще в 1879
году сделал патентную заявку на устройство автомобиля. В ней все было
записано в таких выражениях, что любой экипаж с бензиновым двигателем
оказывался как бы изобретенным Селденом. И как только в 90-х годах XIX века в
Соединенных Штатах началось производство автомобилей, изобретатель предъявил
иск фабрикантам. Одни из них приобрели патент Селдена и создали «Ассоциацию
лицензированных автомобильных машиностроителей» (АЛАМ), другие затеяли
судебный процесс против него, длившийся до... 1910 года. Разбогатевший на
торговле патентом изобретатель пошел на то, чтобы построить автомобиль по
своему проекту, как того требовал суд. На горе противникам АЛАМ автомобиль
оказался работоспособным! Все же им удалось доказать, что машина Селдена — не
автомобиль, а повозка с моторным передком, ее двигатель (к тому же типа
«Брайтон», а не Отто — Даймлера, как у всех автомобилей) смонтирован на
передней оси, поворачивается вместе с ней и вращает передние колеса. Повозка Селдена
хранится в музее Института Стивенса в США.
В литературе можно встретить упоминание о математике
Эдуарде Деламаре-Дебутвиле (1856—1901), которого вместе с механиком Л. Маланденом
называют первоизобретателем автомобиля. В связи с этими именами 1984 год
объявили «французским годом автомобиля», тогда как «всемирным годом»
официально считается 1986-й. Во французских источниках приводят взятую из
патентной заявки схему обыкновенной конной — ее называли «охотничьей» —
повозки с «приспособленными к ней» (выражение Ф. Бернабо из его статьи в
сборнике «Автомобиль и его большие проблемы») механизмами. Вместе с тем такие
(французские же) солидные источники, как энциклопедия «Ларусс», монография И.
Фонде-на «Автомобиль — полвека истории» и другие, называя ряд имен
изобретателей, вовсе не упоминают Деламара-Дебутви-ля. Никогда и нигде не
были опубликованы хотя бы дагерротипы образца его машины, нет ее, конечно, и
ни в одном музее. К юбилею пришлось по патентному схематическому чертежу
заново сконструировать и построить автомобиль. Видно, и в этом случае речь
идет о стремлении патриотов похвалиться «своим» изобретателем автомобиля.
Ни Маркус, ни Селден, ни Деламар-Дебутвиль, ни прочие 411
претендентов не были признаны изобретателями автомобиля. Этой чести удостоены
Готлиб Даймлер, с которым читатель уже знаком, и Карл Бенц (1844—1929).
Работали они в одно и то же время в соседних германских городах Манн-гейме и Бад-Канштатте
(пригород Штутгарта) на расстоянии часа езды на современном автомобиле. Оба
построили действующие самодвижущиеся повозки в 1885 году и должным образом
выправили патенты. Бенц — на «Экипаж с газовым двигателем» (немецкий патент №
37435 от 29 января 1886 г.), Даймлер — на «одноколейный» экипаж (№ 34926 от 3
апреля 1985 г.), а в 1886 году и на четырехколесный.
При жизни они так и не познакомились, хотя созданным ими автомобильным
фирмам суждено было в 20-х годах XX века слиться в известную ныне всем
компанию «Даймлер — Бенц».
После преждевременной смерти отца Карла Бенца мать
постаралась дать сыну образование. Во время учебы он зарабатывал на жизнь
фотографией и ремонтом часов. По окончании политехникума Карл поступил на
паровозостроительный завод, затем в техническое бюро в Маннгейме. В своей
книге «Мой жизненный путь и мои изобретения» Бенц пишет: «Как бы ни было
интересно конструирование кранов, однако они не могли мне заменить
осуществление моей мечты о безлошадном экипаже». Приближая осуществление
мечты, Бенц разработал и построил двигатель по образцу ленуаровского, учредил
при поддержке более состоятельных людей небольшой завод газовых двигателей,
наконец, в свободное время соорудил в 1885 году свой первый автомобиль.
У двухместной машины Бенца колеса велосипедные, а кузов с
установленным на трубчатую раму диванчиком напоминает пролеточный. В течение
7 лет Бенц строил моторные повозки трехколесными. Эта схема, казавшаяся
простой, как мы знаем, и ранее привлекала конструкторов по соображениям
облегчения управления машиной. Не пришлось ломать голову над разработкой
рулевой трапеции, она уже была изобретена и применена на паровом автомобиле
А. Болле. Бенц воспользовался ею не сразу. Может быть, он не знал о трапеции.
Вообще изобретатели многое делали не лучшим образом из-за недостатка
информации. Кстати сказать, у трехколесной бензиновой коляски Бенца есть
сходство и с самокаткой И. П. Кулибина — большой горизонтальный маховик. Бенц
считал, что вращение «лежачего» маховика дает экипажу устойчивость.
Для демонстрации совершенства трехколесного экипажа марки
«Бенц» в 1888 году тайком от мужа фрау Берта Бенц совершила вместе с двумя
сыновьями первый дальний автомобильный пробег на 180 км. Смелой и находчивой
автомобилистке пришлось в пути заново обшивать кожей тормоз у деревенского
сапожника, укорачивать с помощью кузнеца вытянувшуюся приводную цепь,
изолировать электрический провод резиновой чулочной подвязкой и прочищать
трубку подачи топлива шляпной булавкой. Бензином путешественники заправлялись
в бакалейных лавках и в аптеках (тогда он служил лекарством от кожных
болезней).
Трехколесные автомобили строят по сей день. Но теперь
такая поздняя заинтересованность в них объясняется тем, что в ряде стран их
владельцы освобождены от налога. Трехколесная машина неустойчива и плохо
преодолевает неровные дороги. Ведь у нее три колеи (три «следа»), тогда как у
четырехколесного экипажа — только две. И она ненамного проще четырехколесной.
Первая машина Даймлера была и вовсе двухколесной,
представляла собой «моторный велосипед», а вторая... И тут сыграла роль
супруга изобретателя. Она вернула его же подарок — конный фаэтон, который и
был превращен в автомобиль. В новом качестве фаэтон не утратил даже такие
экипажные детали, как трубка-кронштейн для кнута. Автомобилисты сохранили
кнут для того, чтобы отгонять собак, а не управлять лошадьми в случае отказа
двигателя, как это изображали карикатуристы.
Даймлер и его последователи: строили четырехколесные,
4—6-местные автомобили с экипажными кузовом, колесами и тормозами. А
последователи Бенца чаще всего (до начала XX века) — трехколесные, 2—3-местные,
с проволочными спицами колес, легкой трубчатой рамой, велосипедным рулем. От
первых произошел собственно автомобиль, от вторых — то, что на грани веков
называли «вуатю-реткой», т. е. колясочкой, автомобильчиком. Так появилось
первое деление легковых автомобилей на классы. Сначала они отличались во
всем, позднее сблизились.
«Безлошадные экипажи» Бенца и Даймлера не нашли спроса на
их родине. Горожан пугали хлопки от взрывов паров бензина в двигателе (его и
называли «взрывным двигателем»). «Полиция не должна допустить, чтобы
бензиновая тележка подвергала весь мир опасности», — писали в немецких
газетах. Даймлеру пришлось испытывать повозки по ночам, на загородных
дорогах. А когда он поставил двигатель на судно, то пустился на хитрость.
Вдоль бортов этого судна на крупных, хорошо видных с берега фарфоровых
изоляторах были натянуты провода. Изобретатель уверял сограждан, что лодка
приводится в действие электричеством, которое представлялось менее опасным,
чем бензин. Бенцу вменили в обязанность перед каждой поездкой сообщать в
полицию маршрут и места остановок, для того чтобы можно было привести в
готовность пожарные команды.
Изобретатели продали свои патенты во Францию, благодаря
этому долгое время Франция была ведущей автомобильной державой. Автомобили,
построенные по патентам Бенца и Даймлера или снабженные их двигателями,
появились на рынке под марками французских фабрикантов. В самые последние
годы XIX века выпущены английские и американские машины. Модели этих лет
демонстрируются в музее фирмы «Даймлер — Бенц» в Штуттгарте (ФРГ), отдельные экземляры
есть в Политехническом музее в Москве и в Дрезденском музее транспорта (ГДР).
Как ни странно, новую машину не сразу окрестили
автомобилем. Мешало широкое применение этого термина ко всякой механике, да и
очень сильна была традиция конного транспорта. Автомобиль именовали
«безлошадным экипажем» в отличие от «лошадных» и вместе с тем в напоминание о
них. Называли его также моторной тележкой, мотором, коляской, велосипедом,
самокатом, самоходом (этот термин сохранился, в частности, в польском языке).
Постепенно термин «самодвижущийся экипаж» все же пробивал себе дорогу.
По-французски он звучал «вуатюр отомобиль». Вскоре для краткости
существительное «вуатюр» отбросили. Осталось прилагательное. Термин получился
звучный, интернациональный — «отомобиль», «аутомобиль», «автомобиль». А
теперь в разговорный французский язык вернулось слово «вуатюр» (без «отомобиль»),
то есть просто «повозка». Ясно — механическая: ведь конные стали редкостью, и
сразу понятно, что не о них речь. Так же в немецком языке — «ваген», в
английском — «кар». В русском языке закрепилось слово «машина», когда-то
относившееся к паровозу, а то еще и «автомашина». Будем же называть героя
нашей повести автомобилем, иногда для краткости и разнообразия — машиной.
Комментариев нет:
Отправить комментарий